Диаспора и диаспоральное сознание. История становления термина и его научной разработки 3 Эволюция понятия диаспоры 6 Классификация диаспор и основные подходы к исследованию феномена 10 Диаспора и диаспоральное сознание 12 Диаспора и индивид 14 Диаспора как транснациональная этнокультурная система 21 Российская диаспора и «Русский мир» 24 Диаспора и русскоязычное Приднестровье 30 Интерес современной науки к исследованию феномена диаспоры не в последнюю очередь обусловлен разнообразием процессов, относимых к этой категории, что не позволяет дать понятию диаспора однозначного определения. Выяснение сущности диаспоральных процессов, места и роли диаспор в современном мире как типичного для многих стран массового явления, анализ внутридиаспоральных механизмов саморегуляции и саморазвития все больше становится предметом интереса не столько теоретических исследований философии, этнологии, политологии, социологии, сколько объектом политической и социокультурной практики. Прямое и опосредованное влияние диаспоральных процессов на политическую, экономическую, социетальную, культурную, этнографическую, языковую картины мира, сопровождающее реструктуризацию мира, может быть и должно быть изучено. Механизм диаспорального процесса, затрагивающий практически все сферы бытия человека, представляет собой многомерную систему со сложной архитектурой, в основе которой заключен некий код, задающий основные параметры поведения как отдельных индивидов, так и их групп разного объема в рамках диаспорального процесса. В этом смысле диаспора как процесс и результат приобретает значение настолько глобальное, что оказывается своеобразным маркером современности. За последние 50 лет численность международных мигрантов увеличилась почти в три раза. При этом только за последние двадцать лет расчетное среднегодовое количество мигрантов в мире от показателя в 155518065 человек выросло до показателя в 213943812 человек http://esa.un.org/migration Year Estimated number of international migrants at mid-year 1990 155 518 065 1995 165 968 778 2000 178 498 563 2005 195 245 404 2010 213 943 812 Характерной особенностью глобализирующегося мира становится усиление миграционных процессов. Как утверждает Э.Григорьян: «Диаспоры правят миром, устанавливают международные нормы, формируют правительства и государства и даже ставят задачи создания мирового правительства. В широком смысле можно сказать, что последние полвека мировые процессы проходят при экономическом и даже идейном доминировании диаспор» Григорьян Э. Контуры новой диаспоральной философии //http://www.perspectivy.info/oykumena/vector/kontury_novoiy_diasporalnoiy_filosofii__2009-3-9-29-18.htm).. История становления термина и его научной разработки Термин диаспора греческого происхождения, образован от глагола diaspeirein (dia- через, сквозь + sperein сеять, засевать, сыпать) «Глагол diaspeiro встречается в ранних греческих текстах (у Геродота и Софокла) в значениях `рассеивать, разбивать (войско)` и `расточать (деньги)`, а существительное diaspora впервые засвидетельствовано в Септуагинте, греческом переводе еврейской Библии, именно в значении `рассеяние евреев среди язычников`; впоследствии это слово упоминается у Плутарха, Филона Александрийского и позднее у христианских авторов. Из этого следует, во-первых, что использование греческого термина diaspora в отношении любых других исторических ситуаций, кроме рассеяния евреев, о котором идет речь в Библии, является его расширительным толкованием. Во-вторых, что любое содержательное расширение этого термина имеет одно чисто формальное ограничение: внутренняя форма dia-spora, точно передаваемая русским словом рас-сеяние позволяет относить его только к тем передвижениям человеческих сообществ, которые приводят к разделению первоначально единого сообщества не менее чем на две группы, оказывающиеся после разделения как минимум на двух территориях, причем - по смыслу греческого префикса dia- (и предлога dia - `сквозь, через, между`); - не смежных, а принципиально различающихся друг от друга по географическому местоположению и/или административной принадлежности; упрощенно говоря, они должны находиться в разных странах» Милитарев А. О содержании термина «диаспора» и к выработке его определения // Диаспоры. - 1999г. . Такое понимание диаспоры исходит из рассеяния народа в иноэтничных обществах. В Британской энциклопедии под диаспорой понимается «рассеяние евреев среди язычников (не евреев) после Вавилонского изгнания, или же совокупность евреев или еврейских сообществ, рассеянных «в изгнании» вне Палестины или современного государства Израиль. Несмотря на то, что первоначально слово использовалось лишь в отношении еврейского народа, лишившегося своего государства и выселенного с родины, термин содержит в себе религиозный, философский, политический и эсхатологический подтекст, ввиду того что евреи осознавали особые отношения между землей Израиля и собой». Diaspora // Encyclopedia Britannica, 2006 //http://www.britannica.com/EBchecked/topic/161756/Diaspora Для обозначения других народов, оказавшихся в схожем положении, термин не применялся. Однако несмотря на то, что со временем рамки употребления термина диаспора лишь в отношении народа, лишившегося своего государства и выселенного с родины, существенно расширились, первоначальное понимание диаспоры преобладало в научном дискурсе почти до второй половины ХХ в. В конце 70-х годов двадцатого века диаспора стала привлекать более пристальное внимание ученых, появился ряд американских работ по исследованию широкого круга проблем, порождаемых диаспоризацией. С 90-х годов диаспоры начинают приобретать черты транснациональных сообществ, интерес к этой тематике уже не ограничивается академической сферой, и диаспоральная тематика получает широкий размах. Теоретическое осмысление феномена диаспоры представлено в работах таких западных исследователей, как Дж. Армстронг (D. Armstrong), Р. Брубейкер (R. Brubaker), М. Дабаг (M. Dabag), Дж. Клиффорд (J. Clifford), У. Коннер (W. Conner), Р.Коэн (R. Cohen), У. Сафран (W. Safran), Г. Шеффер (G. Sheffer), М. Эсман (M.Esman) и другие. Эсман М. трактует термин «диаспора» как «группу этнического меньшинства, имеющую иммигрантские корни и поддерживающая эмоциональную и материальную связь со своей родиной». И указывает, что «диаспора может оказывать определенное влияние на события экономического и политического характера как в стране своего пребывания, так и на своей исторической родине» Esman M. J. Diasporas and international relations. Modern Diasporas in international politics. Ed. By G. Sheffer. N.Y., 1986, р. 333-349. Брубейкер Р. в работе «“Диаспоры катаклизма” в Центральной и Восточной Европе и их отношения с родинами (на примере Веймарской Германии и постсоветской России)» “Диаспоры катаклизма” в Центральной и Восточной Европе и их отношения с родинами (на примере Веймарской Германии и постсоветской России) // “Диаспоры”, 2000, №3, с. 6 предлагает понимать под диаспорой «как минимум рассеяние этноса в пространстве и его отношение к реальной или воображаемой родине, на которую диаспора, несмотря на отделение, продолжает ориентироваться эмоционально или политически». Такое определение подразумевает взаимосвязь диаспоры с принимающим обществом с акцентом на отношении к исторической родине. В. Дятлов предлагает несколько иное понимание диаспоры и трактует термин как «особый тип человеческих взаимоотношений, как специфическую систему формальных и неформальных связей, жизненных стратегий и практик людей, основанных на общности исхода с «исторической родины», на усилиях по поддержанию образа жизни в «рассеянии» – в качестве национального меньшинства в иноэтничном обществе» Дятлов В., Мелконян Э. Армянская диаспора: Очерки социокультурной типологии. Ер., 2009, с. 8.. Российские конфликтологи А. Анцупов и А. Шипилов трактуют этническую группу как «часть, «осколок» этноса, которая в отделена от ядра этноса и функционирует вне его Анцупов А.Я., Шипилов А.И. Словарь конфликтолога, 2009 г., с.83. Российский этнополитолог А.Аклаев вводит в научный обиход понятие «этнодиаспорные группы», к которым относит «проживающие в иноэтническом окружении группы этнических меньшинств, которые образовались в принимающей стране в результате миграций» Аклаев А. Р. Этнополитическая конфликтология. Анализ и менеджмент. М., 2008. 480 с. . Среди работ последних десятилетий необходимо отметить фундаментальные научные труды таких исследователей, как М.А. Аствацатурова, В.И. Дятлов, Т.С. Илларионова, З.И. Левин, А.В. Милитарев, Т.В. Полоскова, В.Д. Попков, В.А. Тишков, Ж.Т. Тощенко, Т.И. Чаптыкова. Как отмечает Т. Кондратьева, «всплеск интереса ученых к диаспоральной тематике был вызван миграционными процессами, принявшими в тот период глобальный характер. В результате широкомасштабной миграции огромные массы людей переместились в другие страны и на другие континенты. Оказавшись за пределами своей родины, в новой, непривычной для них среде, они стремились либо влиться в уже существовавшие иммигрантские сообщества, либо создать новые» Кондратьева Т. С. К вопросу о понятии “диаспора”: Дискуссия в научном со- обществе // «Диаспоры в Европе. Сборник научных трудов». М., 2009, № 4, с. 18.. Эволюция понятия диаспоры В последние годы любые перемещения людей, связанные с пересечением государственных границ, все чаще рассматриваются с точки зрения процессов диаспоризации. Диаспорами в современном научном и политическом дискурсе называют любые этнические группы, по каким-либо причинам проживающие за пределами страны происхождения. Это привело к появлению нового термина «новой» или «современной» диаспоры. Понятие, обозначаемое этим термином, отличается от традиционного понятия диаспоры наличием у современных диаспор качественно новой черты – транснациональности. Так, например, А.С. Ким утверждает, что современные диаспоры – это «особые социальные группы, чья идентичность не определяется каким-либо конкретным территориальным образованием; масштабы их распространения позволяют говорить о том, что явление диаспоральности приобрело уже транснациональный характер» Ким А.С. Этнополитическое исследование современных диаспор (конфликтологический аспект): Автореф. дис. на соискание ученой степени д.полит.н. – Спб., 2009 //http://vak.ed.gov.ru/common/img/uploaded/files/vak/announcements/politich/2009/06–04/KimAS.rtf.. При рассмотрении проблемы диаспоральной транснациональности, по мнению А.С. Кима, следует учитывать два важных фактора: 1. Социально-экономические и политические катаклизмы приводят к появлению довольно многочисленных групп, заинтересованных в переселении на другие инокультурные, иноэтничные территории: это беженцы, вынужденные переселенцы, лица, ищущие временное или политическое убежище, потоки постколониальных мигрантов. По сути дела, в условиях глобализации сформировалась новая модель социальной общности – транснациональный мигрант. Несмотря на специфические этнокультурные идентичности, транснациональные общины имеют общие интересы и потребности, порожденные миграционной мотивацией. Например, все они заинтересованы в свободе пересечения пределов национальных государств. 2. Базой для возникновения диаспоральных сообществ является этническая миграция. Этнические мигранты заинтересованы не просто в перемещении, а в долговременном поселении в стране приема. Но перед иммигрантами постоянно стоит в той или иной степени дилемма: успешная адаптация (интеграция) или сепарация (этнокультурное обособление, а может быть и возвращение на историческую родину). Ким А.С. Этнополитическое исследование современных диаспор (конфликтологический аспект): автореф. дис. ... д-ра полит. наук. СПб., 2009. Научная библиотека КиберЛенинка: http://cyberleninka.ru/article/n/modeli-etnicheskoy-konstruktsii-obschestva-problemy-i-perspektivy#ixzz3qLISVLx1 Так как в условиях глобализации этническая миграция характеризуется рассеянием этнических групп не в одной, а как минимум в нескольких странах, формирование диаспор приводит к этнокультурному разнообразию в принимающих обществах, создает проблемы сохранения идентичности как бывших иммигрантов, так и старожильческого населения. Таким образом, без исследования транснациональности невозможно понимание и разрешение тех проблем, которые возникают в процессе функционирования диаспор в современных обществах. Необходимо отметить и еще одно важное обстоятельство, которое отличает традиционное понимание диаспоры от глобальных процессов современности. Для новой диаспоры неактуальным оказывается определение локальности этноса, страна исхода превращается в некую метафору типа «Китай», «Россия», «ислам», т.п.. Такая специфичность дискурса новой диаспоры не только отражает стремление членов новой диаспоры максимально естественно ассимилироваться в принявшем их обществе, но и в общем характеризует общую направленность глобальных процессов современности на стирание более мелких, частных отличий между представителями этносов одной этнической или территориально ограниченной группы при сохранении более общих отличительных признаков. В этом смысле диаспоризация провоцирует двухступенчатость процесса ассимиляции мигрантов. На первом этапе мигранты, все еще тесно связанные с местом эмиграции, включаясь в диаспоральные процессы нового места пребывания, осознают свою специфичность даже по отношению к остальным участникам своего этносообщества, представленного в диаспоральных процессах их новой родины. И здесь им, прежде всего, необходимо принять условия проявления своей этноидентичности, которые предлагает им конкретная диаспора. На этом этапе происходит переосмысление своей этнической идентичности как принадлежности к тому или иному этносу вообще, вне зависимости от места приобретения. Второй этап характеризуется сменой идентификационных приоритетов, когда социально-политическая идентичность (осознание себя полноправным гражданином новой страны) выходит на первый план, а этническая принадлежность как элемент специфичности рассматривается индивидом как указание на его трансгосударственность, позволяя осознавать себя «человеком мира». Рассматривая диаспору как явление политическое Тишков подчеркивает, что «этническая» или «историческая родина» – предмет рационального выбора, не являющийся исторически определенным предписанием. Тишков В.А. Исторический феномен диаспоры – Националь- ные диаспоры в России и за рубежом в XIX- XX вв. Сб. статей. – М., 2001, с. 16. В целях настоящего рассуждения предлагается следующее определение диаспоры: диаспора - это локальная устойчивая культурная общность людей единого менталитета и этнического происхождения, имеющая общий локалитет, но живущая за пределами своей родины в окружении глобальной культуры. Существенными признаками диаспоры являются: сохранение этнокультурной идентичности и самоидентификации, а также наличие специальных институтов для развития и функционирования своей общности. Диаспора в силу ее указанной специфики является транснациональной' структурой. Классификация диаспор и основные подходы к исследованию феномена Исследователи выделяют различные типы диаспор. Так, С.А. Арутюнов и С.Я. Козлов предлагают классифицировать диаспоры по времени их образования. Р. Брубейкер рассматривает «диаспоры катаклизма», которые в отличие от исторических или трудовых диаспор, возникают в результате резкого изменения политического устройства и вопреки желанию людей. Р. Коэн выделяет диаспоры-жертвы (еврейская, африканские, армянская, палестинская), трудовые диаспоры (индийская), торговые (китайская) и имперские (британская, французская, испанская, португальская). Дж. Армстронг выделяет «мобилизованные» и «пролетарские» диаспоры в зависимости от характера их взаимодействия с мультиэтничным государством, в котором они обосновались. Г. Шеффер Шеффер Г. Диаспоры в мировой политике // Диаспоры. - М., 2003. - №1. - С. 165 выделяет следующие типы диаспор: - диаспоры с глубокими историческими корнями (сюда относятся армянская, еврейская и китайская); - «дремлющие» диаспоры (американцы в Европе и в Азии и скандинавы в США); - «молодые» диаспоры (их образуют греки, поляки и турки); - «зарождающиеся», то есть находящиеся лишь в начальной стадии своего становления (их только начинают формировать корейцы, филиппинцы, а также русские в бывших советских республиках); - «бездомные», то есть не имеющие «своего» государства (в эту категорию попадают диаспоры курдов, палестинцев и цыган); - «этнонациональные» – самый распространенный тип диаспор. Их характерная особенность в том, что они чувствуют за спиной незримое присутствие «своего» государства; - диаспоры «рассеянные» и диаспоры, живущие компактно. М.А. Аствацатурова включает в число диаспор следующие группы: классические диаспоры; новые диаспоры как результат этнической миграции; новые диаспоры как результаты распада СССР; новые диаспоры как результат нового национально-государственного устройства РФ. Среди диаспор присутствуют этнические группы, представляющие дальнее и ближнее зарубежье (внешние диаспоры), а также компактные группы народов РФ, проживающие вдали от соответствующих национально-государственных образований (внутренние диаспоры) Аствацатурова М.А. Возможности и пределы толерантности диаспор (теоретический аспект) – http://ippk.edu.mhost.ru/elibrary/ elibrary/uro/v6/a6_18.htm .. Несмотря на достаточно широкий разброс мнений по вопросу о понимании диаспоры, можно выделить три основных подхода к исследованию феномена диаспоры: социологический, политический и этнический. В рамках каждого из этих подходов практически все исследователи существенными признаками диаспоры выделяют, во-первых, сохранение этнокультурной идентичности и самоидентификации, и во-вторых, наличие специальных институтов для развития и функционирования своей общности. Таким образом, этнокультурная идентичность, лежащая в основе данного феномена, оказывается базовым элементом диаспоральной структуры. Такая обретенная в рамках диаспоры этнокультурная идентичность маркируется обязательным наличием следующих элементов: - самоназвание (этноним), - факт сохранения родного языка, - факт приобщенности к этнической культуре в рамках культурно-этнической активности. Исследователи сходятся в том, что не каждый этнос обладает способностью создавать диаспору. Только устойчивый к ассимиляции этнос благодаря существованию некоего стержня, будь то национальная идея, историческая память, религиозные воззрения или нечто другое, а также такому важному фактору организации диаспоры как функционирование органов самоуправления, учебных, культурных, политических и др. организаций, может создать диаспору, в рамках которой что он будет сохранять этническую общность, не позволяя раствориться ей в иноэтнической среде. Диаспора и диаспоральное сознание Этническая идентификация является необходимым процессом формирования самой личности, выступает определяющим фактором образа жизни человека, оптимизации совместной деятельности людей, их межличностных отношений. Этническая идентификация не только позволяет осознать специфичность своих этнических качеств и свойств, но и специфичность других этнических образований. При этом отражение этничности происходит посредством социально-нормативного отношения к этническим образованиям через осознанность критериев нравственной оценки. Существующие в человеческом сознании ценности представлены не хаотично, они определенным образом упорядочены по отношению друг к другу. Попадая в иноэтническое и иносоциальное окружение, индивид начинает освоение ценностей окружающего мира, отражающих специфическое положение принимающей его культуры в мире. Освоение осуществляется с опорой на устоявшиеся в его культуре традиции, нормы и обычаи, в результате чего индивид формирует систему основополагающих и общепринятых ценностей. Именно благодаря системе ценностей, своеобразной иерархической структуры, в которой ценности располагаются по нарастающей значимости, обеспечиваются неповторимость облика и целостность данной культуры. Несмотря на то, что одни и те же ценности очень по-разному воспринимаются людьми разных культур, среди огромного числа разнообразных восприятии все же можно выделить группу те ценности, оценка и содержание которых будут совпадать у представителей разных групп – это так называемые универсальные, или общечеловеческие ценности. Универсальность этих ценностей обусловлена существованием общих свойств биологической природы человека и единством законов социального взаимодействия. Границы терпимости тех или иных явлений могут различаться от культуры к культуре, но вектор оценочности общечеловеческих ценностей един для большинства культур. Тем не менее человеку свойственно рассматривать и оценивать все жизненные явления сквозь призму ценностей той группы, принадлежность к которой для него жизненно необходима. В этом смысле этническая принадлежность индивида обусловливает предпочтение образа жизни своей этнической группы всем остальным. Воспринимая способ существования и систему ценностей своей группы в качестве эталона, индивид оценивает жизненные и культурные процессы нового для него общества через традиции этнического самосознания. А так как диаспоральное сознание по сути своей сознание этническое, то и этноцентризм как уверенность в правоте собственной культуры свойствен также и диаспоральному сознанию. В его преломлении своими будут только участники локальной диаспоры, а представители других локальных диаспор как носители черт других этносов также могут восприниматься как чужие, мало того, даже представители этносов, составляющих специфику данного конкретного диаспорального сознания будут восприниматься как чужие. При этом понимание обеспечивается теми архетипическими константами, которые характеризуют этнос страны исхода мультикультурной личности и опознаются ею как свои, а также константами, характеризующими этнос страны проживания. Таким образом, диаспоральное самосознание представляет собой самостоятельный конструкт, не может полностью совпадать с национальным и не соотносится с национальным самосознанием как часть и целое. При этом диаспоральное сознание отлично и от сознания этнической группы. Сильная связь с прошлым, нежелание немедленно ассимилироваться являются непременными атрибутами вновь прибывающей группы, чтобы по прошествии времени у нее могло возникнуть и укрепиться диаспоральное сознание. Напряжение между этническим, национальным и транснациональными компонентами часто является творчески продуктивным и обогащающим сознание и культуру группы. Диаспору отличает от других этнических групп возможность отличительно творческой и насыщенной жизни в толерантных странах, приветствующих плюрализм Cohen R. Global diasporas: An introduction. – N.Y., 1997, P. 26. Диаспора и индивид Диаспора формируется, функционирует и развивается, транслируя и трансформируя культурные ценности и традиции своего этноса и принимая ценности и традиции иноэтнического общества. И в этом смысле она может рассматриваться как способ и средство существования иноэтнического меньшинства в условиях сочетания адаптации к новым социально-культурным условиям и сохранением этнокультурной идентичности. При этом сохранение этнокультурной идентичности и самоидентификации в условиях иноэтничного окружения может быть отмечено в качестве основного признака диаспоры как этносоциального явления. Осознание своей принадлежности к диаспоре должно являться для индивида результатом личного выбора, а не простым следствием изначальной принадлежности к определенной этнической общности. Своеобразие и уникальность сочетания проявлений национальных менталитета, склада ума, национального характера и темперамента, национальных стереотипов, национальных чувств, национальные интересов и ориентаций, традиций и обычаев, национального самосознания в своей совокупности должны быть рассмотрены как устойчивая система проявления психологического склада нации, отражение которого в психическом складе личности и будет являться маркером принадлежности индивида к диаспоре. Человек очень сложное и потому уязвимое существо, в связи с чем для обеспечения его ‎выживаемости и развития важна комфортность существования в комплексе ее физических, ‎психологических, и даже метафизических характеристик.‎ Диаспора формируется, функционирует и развивается, транслируя и трансформируя ‎культурные ценности и традиции своего этноса и принимая ценности и традиции ‎иноэтнического общества. И в этом смысле она может рассматриваться как способ средство ‎существования иноэтнического меньшинства в условиях сочетания адаптации к новым ‎социально-культурным условиям и сохранением этнокультурной идентичности: ‎сохранение этнокультурной идентичности и самоидентификации в условиях иноэтничного ‎окружения может быть отмечено в качестве основного признака диаспоры как этносоциального ‎явления. ‎ В процессе развития диаспоры складывается своеобразная диаспоральная идеология, являющаяся ключевым элементом диаспорального сознания, необходимого для поддержания и воспроизводства этнической самоидентификации. Каждая диаспора создает уникальную систему саморегуляции и воспроизводства, поддерживаемую деятельностью диаспоральных объединений, которые выполняют координирующие и консолидирующие функции и способствуют созданию и поддержанию особого умонастроения и переживания своей «особости» индивидов, осознающих себя членами диаспоры. Такие социально-психологические установки можно рассматривать как следствие множественной идентификации, при этом именно диаспоральное самосознание будет своеобразной осью, вокруг которой структурируются элементы мультикультурной личности. Диаспоральное сознание конкретного индивида оказывается актуализованным только до тех пор, пока личность осознает себя «особенной» по отношению к интегрирующей ее в себя общности. Причинами такого осознавания могут быть как объективные – малая степень ассимиляции, так и субъективные, обусловленные как слишком критическим отношением к себе, так и связанные с сознательным или подсознательным нежеланием полного растворения в новой культурной среде, вызванной страхом потери «особости», что, в конечном итоге, также может быть спровоцировано неуверенностью в себе, сомнениями в том, что полная ассимиляция нивелирует те особенности личности, которые она считает значимыми для самоосознания. При этом указанные особенности личности, для того, чтобы выделять индивидуума не только на общем фоне интегрирующего его общества, но и на фоне ему подобных интегрируемых, не должны оказаться стереотипными маркерами той общности, которой он принадлежал ранее. Здесь уместно будет привести мнение М.К.Петрова, который считает, что в обществе, как и в природе, существуют надындивидуальные механизмы социального наследования, которые надстраиваются над биологическими, но выполняют сходные функции, и помимо понятия «социокод» для описания формирования человека, функционирования и развития общества и общественной деятельности использует понятие «социальное наследование» и «внебиологическое кодирование» Петров М.К. Язык, знак, культура. - М.: Наука. 1991. – 328 с, с.36-39, по сути сравнивая социокод с геномом человека. Продолжая цепочку сравнения социопротокода и генома, можно сказать, что, как и в геноме, в социопротокоде предусмотрены механизмы самозащиты, своего рода иммунитет, обеспечивающий необходимую для выживания стабильность структуры социокода и высокую надежность его функционирования. При этом сам факт возникновения стойких изменений в структуре социокода, обусловленного внешним воздействием, не отрицается. Факт существования иного социокода при первом знакомстве с его носителями оценивается как опасный членами принимающего общества, и сам чужой социокод не воспринимается системой – сознание носителей одного социокода сначала вычленит только фрагменты чужого кода, отличающиеся эмоционально-ценностной ориентацией от соотносимых с ними фрагментов своего кода. Далее, взаимодействуя с носителями иного социокода и осознавая его системность, первые, изменяя или не изменяя своего отношения к чужому, тем не менее не избегают переоценки своего кода. На этом этапе коррекции могут подвергаться эмоционально-ценностные ориентации сначала отдельных индивидов, их групп, а затем и целого сообщества. Переосмысленные фрагменты своего социокода могут видеться соотносимыми с соответствующими фрагментами чужого социокода при общем настороженном или негативном отношении к последнему. Можно утверждать, что реакция на чужое встроена в социокод как своеобразная защита его целостности, и является системообразующим признаком социокода вообще. Сам факт возникновения стойких изменений в структуре социокода, обусловленного внешним воздействием, достаточно устойчивыми будут любые изменения социокода, не ведущие к распаду личности и общества, закрепляющиеся в культуре и передаваемые как ценностные ориентиры по стреле времени. Таким образом, взаимодействуя с носителями иного социокода, индивиды, группы, сообщества подвергают свой социокод своеобразному испытанию на прочность. Стойкость системы к внешнему воздействию напрямую зависит от ее гибкости и способности к самоорганизации и саморегулированию. Социокод как сложная система позволяет индивиду связывать абсолютно разные, а иногда и взаимоисключающие способы представления себя в рамках определенной ситуативной модели, и таким образом изменять свое представление об этом фрагменте картины мира, служащей интегральной типологической характеристикой культуры. Однако несмотря на то, что взаимосвязь социокода и культуры как ценностной картины мира очевидна, остается неясной глубинная обусловленность социокода как инструмента и механизма социального кодирования. В условиях нового для него социума индивиду необходимо заново структурировать схему самоопределения, учитывая не только внешние изменения, но и внутреннюю трансформацию своей одноязычной и однокультурной личности в личность мультиязычную и мультикультурную. При этом особую сложность составляет то, что процесс самоопределения личности в новом обществе не совпадает с процессом ее социально-ролевой идентификации. В условиях утраты привычных условий реализации своего социокода единство указанных процессов самоидентификации индивида распадается, в связи с чем возникает необходимость создания коллективных форм организованности, в рамках которых самоидентификация индивида как мультиязычной и мультикультурной личности будет способствовать его самоопределению как личности «особой», отличной от личности типичного представителя нового общества. При этом стремление к полному отождествлению с новым обществом зачастую приводит к осознанному или неосознанному отрицанию своей «особости» как представителя другой социокультурной общности. Зачастую индивид все равно так или иначе нуждается в коллективных формах организованности хотя бы только для того, чтобы на их общем фоне выделиться в качестве «особой» личности, не относящейся к ним как общности, не нуждающейся в таком способе самоидентификации. Индивид как продукт среды транслирует те социально-культурные стереотипы, в окружении которых он формировался, потому выделиться чем-то абсолютно новым для общества достаточно сложно; индивид, формировавшийся в рамках определенной социокультурной общности, безусловно может удивить представителей новой для него социокультурной общности именно своей «особостью». Однако, если его «особость», обусловленная вышеуказанной принадлежностью уже знакома новому обществу, она теряет свою уникальность. В этом смысле, все необычное, каким оно могло бы показаться в новом обществе, переходит в разряд ожидаемого. В определенный момент набор черт, обусловленных принадлежностью индивида к покинутой им социокультурной общности, для представителей интегрирующего его общества становится типичным, и таким образом как бы встроенным в образ среднего представителя этого общества. Однако, если представить структуру мультиязычного общества в виде кругов Эйлера, то окажется, что всегда есть один основной круг, содержащий базовые, инвариантные черты общества, обусловленные его «первичной этничностью» (под этим мы понимаем объективную этничность титульного этноса), а вот часть реально существующих и регистрируемых признаков общности, обусловленных её мультикультурностью, оказываются далеко на периферии совокупности черт среднего представителя такого общества. В этих условиях заявить о своей индивидуальности оказывается достаточно сложно – трансляция особенностей личности как полноправного члена нового социума и новой культуры, опознанного новым обществом как «свой», не может содержать специфики, отмеченной этим обществом как «чужая». Пока индивид транслирует черты из зоны «периферии», как бы высоко он не продвинулся в социальной, экономической или политической сферах, он все равно остается «особенным» по отношению к новому обществу, и до тех пор, пока транслируемая им этничность не совпадает с базовой, она осознается «особой». Таким образом, естественное желание личности проявить себя, выделиться на общем фоне сталкивается с трудностями, обусловленными прежде всего ее поликультурностью. При этом именно в поликультурности такой личности заключено и решение этой проблемы - своеобразие поликультурной личности может состоять в особенностях сочетания типических черт освоенных ею социокультурных сообществ (то есть социокодов его первичной этничности и интегрирующего его общества). Невозможность полной ассимиляции и слияния с титульным этносом при наличии иной первичной этничности, таким образом, компенсируется созданием особой комбинации черт «базовой» и «периферической» зон. Однако индивиду, ассимилирующемуся к новой социокультурной общности, приходится открывать для себя и принимать как «свои» не только «язык и дух» этой новой общности, но и учиться соблюдать те нормы и правила, которыми регулируются взаимоотношения между представителями своей этнообщины, существующей в инокультурном окружении. Замечено, что труднее всего ассимилируется к новым социально-культурным условиям первое взрослое поколение интегрируемых в другое общество носителей первичной этничности. При этом индивиды с частично оформившимся этническим самоосознанием - дети первого взрослого поколения, а также последующие поколения, даже воспитывавшиеся в традициях своей первичной этничности, ассимилируются намного легче, интеграция происходит естественнее. Это происходит потому, что общее представление о своей этнической принадлежности они получают в виде совокупности представлений и оценок реально существующих этнодифференцирующих и этноинтегрирующих признаков жизнедеятельности этнообщины, существующей в инокультурном окружении и уже вобравшей в себя ее элементы. При наличии оформленных и развиваемых этнообщиной социальных институтов складывающееся представление о своей первичной этничности у поколений, родившихся в интегрировавшем их родителей обществе, первоначально формируется как сознание диаспоральное. В результате воздействия различных факторов и в рамках экономических, политических, конфессиональных, культурно-образовательных институтов диаспоры формируется и этническая идентичность. Основными структурными элементами обретенной в рамках диаспоры этнокультурной идентичности являются самоназвание (этноним), сохранение родного языка, и причастность к этнической культуре. Кроме того, немаловажным фактором сохранения этнокультурной идентичности имеет индивидуальная идентичность, зависящая от групповой идентичности диаспоры, которая в свою очередь включает в себя элементы культуры интегрировавшего ее в себя общества. Диаспора как транснациональная этнокультурная система Диаспора может быть представлена транснациональной этнокультурной системой, в структуре которой можно выделить групповую этнокультурную идентичность, индивидуальную этническую самоидентификацию и этнокультурную идентичностью новой социокультурной общности. Это говорит о том, что сформировавшаяся этнокультурная идентичность диаспоры по сути своей является поликультурной, как диаспоральное сознание мультиязычным. При этом диаспоральное сознание представляет собой своеобразный переходный этап в движении от одного этноязыкового сознания к другому. До тех пор, пока индивид осознает себя идентичным этносу, отличному от этноса страны постоянного проживания, именно диаспоральное самоосознание позволяет ему комфортно существовать в новом для него обществе. Индивид, решивший в силу социально-экономических, политических или культурно-исторических причин сменить этнокультурную идентичность, как правило оказывается в положении «своего среди чужих, чужого среди своих», и немаловажно, чтобы в такой ситуации можно было осознать себя в рамках групповой этнокультурной идентичности таких же индивидов. Для первого поколения интегрировавшихся в новую социально-культурную общность мультиязычность оказывается вынужденной мерой, необходимым условием успешной интеграции. Для второго и последующих поколений (при условии сохранения традиций и ценностей своего этноса) мультиязычность естественна, но факультативна. Ценность владения языком своего этноса осознается такими его носителями только при условии специального обучения, знакомства с культурой и историей этноса, то есть только в рамках формирования диаспорального сознания. При несформированности диаспорального сознания носитель языка какое-то время все еще осознается окружающими как член этносообщества, однако без диаспорального самоосознания представители последующих поколений такого носителя языка исторического этноса воспринимаются, в первую очередь, как члены новой социокультурной общности, в которую они интегрированы. В этом случае язык этнической идентификации становится для них иностранным - мультиязычность такой личности весьма условна. Итак, реализуя культурологические, социологические и деятельностные схемы поведения в новом для него обществе, индивид принимает предлагаемые этим обществом ценности и нормы, и таким образом создает проекцию социокода культуры нового общества. На базе этой совокупности универсальных правил и структурируется картина мира мультиязычной личности. В силу того, что базовой составляющей диаспорального сознания мультиязычной личности является первичная этничность, индивид реактуализует в какой-то мере традиционный социокод своей этноидентификации, накладывая его на предлагаемый данным социокультурным сообществом. А так как основными функциями социокода являются сохранение знаний и обеспечение преемственности между поколениями, то для обеспечения такой этнической и культурной идентичности, индивиду необходимо не просто транслировать накопленные знания и опыт – новая социально-культурная ситуация не позволит ему этого, - а трансформировать социокод таким образом, чтобы преемственность между поколениями обеспечивалась сохранением и передачей знаний обеих этнических идентичностей – исторической и места проживания. Диаспоральное сознание обусловливает необходимость трансформации исходного социокода, но не смены его на новый, предлагаемый новой социокультурной общностью. Таким образом каждое последующее поколение в силу изменений диаспорального сознания за счет уменьшения его базовой части и разрастания периферии трансформирует социокод, обеспечивая преемственность между поколениями, с одной стороны, и приближая переход к новому социокоду, с другой. Восприимчивость социокода культуры титульного этноса, его склонность к трансформациям или, наоборот, способность к реактуализации зависит не только от особенностей протекания в этом обществе информационных процессов, но и от того, насколько социокод самодостаточен в рамках существующего типа развития культуры и типа мышления индивидов. В этом контексте становится очевидным, что чем многочисленнее диаспора, тем внушительнее ее влияние на то, в каком направлении и как быстро будет изменяться социокод культуры титульного этноса страны проживания диаспоры. Российская диаспора и «Русский мир» Безусловно, немаловажным фактором, влияющим на выбор формы политического участия, является численность диаспоры в той или иной стране. Вот какую оценку демографического потенциала диаспоры дает И.В. Данилин: «Если говорить о странах Средней Азии, то здесь, за исключением Казахстана, наблюдаются выраженные тенденции постепенной полной дезинтеграции русской общины. Резкое падение социального статуса и не улучшающееся экономическое положение привели к отъезду в Россию и страны дальнего зарубежья наиболее деятельной части русских и русскоязычных. В странах же проживания остались либо малоимущие (в том числе представители неквалифицированного труда), либо люди старшего возраста. Причем обеим категориям в силу ряда объективных и субъективных обстоятельств присуща сравнительно невысокая социальная и географическая мобильность. Сложившееся положение обусловливает невозможность возникновения в этих государствах сильных и влиятельных русских диаспор». Данилин И.В. Россия в интеграционных процессах на постсоветском пространстве: уроки, перспективы, трудности (ситуационный доклад) – Интеграционные процессы в современном мире: экономика, политика, безопасность. – М.: ИМЭМО РАН, 2007; Данилин И.В. – В сб. Диаспоры и разделенный народы на постсоветском пространстве. – отв. Ред. д.и.н. К.С. Гаджиев, к.полит.н. О.Г. Соловьев. – М., 2006. По мнению Данилина И.В., потеря в кратчайшие сроки основополагающих психологических «якорей» национального самосознания: «имперского» мышления и надежд на улучшение жизни у русского и русскоязычного населения стран нового зарубежья и самой России наложила совершенно определенный отпечаток как на положение русских и русскоязычных в новых независимых государствах, так и на формирование идентичности и менталитета разделенного народа. Как результат, отмечено повсеместное нарастание психологического дискомфорта. Имеют место сбои в социальных ценностях, чувство отчужденности от этнокультурного и социального окружения, нарастание тревоги относительно возможностей достижения психологической адаптации к нему и т.д. По мере ужесточения этнической политики новых независимых государств все более необратимым становился процесс эрозии господствовавших в советский период стереотипов межнациональных отношений. Неожиданным и резким оказался разрыв культурных и родственных связей с Россией. Неприятие россиянами положения национального меньшинства усугублялись проявлениями национализма на государственном и бытовом уровне, ущемлением прав русских и русскоязычных жителей при решении кадровых вопросов, порой откровенным произволом административных и правоохранительных органов на местах и т.д. Диаспоры и разделенный народы на постсоветском пространст- ве. – отв. Ред. Д.и.н.К.С.Гаджиев, к.полит. н. О.Г.Соловьев. – М., 2006, с. 38–39. Российская диаспора в ближнем зарубежье, в отличие от русской диаспоры в дальнем зарубежье, не относится к числу так называемых классических диаспор в строгом смысле этого термина. Критерием, не позволяющим это сделать, как указывают исследователи этого феномена, является тип иммиграции, которая в рассматриваемом случае хотя и является вынужденной по экономическим причинам, но обусловлена потребностями развития страны – Российской империи и СССР, направленностью социально-экономической политики Центра на поднятие потенциала присоединенных территорий и союзных республик до уровня жизни, культуры, науки и образования в ядре государства – великорусских губерниях и регионах РСФСР Российская диаспора как фактор укрепления национальных интересов России на постсоветском пространстве. – Институт диаспоры и интеграции (Институт стран СНГ). – М., 2011. – 148 с, С.43. В настоящее время можно говорить о проведении в некоторых республиках ближнего зарубежья целенаправленной политики по растворению русского и русскоязычного населения в среде титульных национальностей, переселения представителей титульного этноса из других государств в районы компактного проживания соотечественников, граничащих с территорией России для предотвращения возможного их присоединения к РФ, в связи с чем диаспору в ближнем зарубежье уже нельзя однозначно относить к числу разделенных народов или наций, поскольку исчезает критерий компактного проживания на определенной территории, а этнические общности без данного признака можно отнести лишь к числу диаспор, находящихся в иноэтничном окружении вне своего государства исхода, и землячеств, проживающих в пределах своей страны, но не на этнической родине Там же, С.44. Показатели эмиграции из стран Балтии, напротив, демонстрируют, что даже при наличии выраженных, хотя и не столь значимых темпах «репатриации» русских, впрочем, не сравнимых с аналогичными показателями стран Закавказья и Средней Азии, здесь все же сохраняется выраженный демографический, интеллектуальный и культурный потенциал для формирования диаспорального сообщества. Что касается русского сообщества в Молдове, то здесь, как и в Украине и Беларуси, при снижении процента русского населения, русские и русскоязычные сохраняют довольно существенный интеллектуальный, социально-экономический и демографический потенциал диаспорального строительства. Многое при этом, как отмечают исследователи Российская диаспора как фактор укрепления национальных интересов России на постсоветском пространстве. – Институт диаспоры и интеграции (Институт стран СНГ). – М., 2011. – 148 с, будет зависеть от решения судьбы Приднестровья. Русские в странах ближнего зарубежья, в результате появления суверенных государственных образований помимо политической воли и политического самоопределения становятся жителями вновь образованного суверенного государства как субъекта международного права и до момента осознания себя коллективами разной степени сплоченности могут рассматриваться как компактные дисперсные этнические группы. В соответствии с изменениями этнополитической конъюнктуры компактные и дисперсные этнические группы превращаются в национальные меньшинства с пониженными этносоциальными возможностями и русскоязычные и русские приобретают новый эмоционально окрашенный статус нежелательных гостей, чужаков или даже внутренних врагов. В ходе складывания новой системы межгосударственных отношений связи, на фоне обострения межэтнических и международных конфликтов новой проблемой для русских становится приобретение гражданства нового государства для дальнейшего представительства в органах власти, доступа к собственности, к образованию, определенной профессиональной занятости. Незнание языка титульного этноса, приобретшего статус государственного и обязательного, становится для русских серьезной преградой. Таким образом диаспоризация русского населения на постсоветском пространстве прослеживается в явлениях политико-экономического характера, выражающихся в вытеснении из сферы управления, политики, отстранении от раздела и передела собственности, затруднении доступа к престижным специальностям, в основном из-за незнания языка, образование общественных объединений и движений русских по этнокультурному принципу и т.д. Сама организация диаспоры может простираться далеко за пределы одной страны. В этом случае можно говорить о создании сети социальных институтов диаспоры в различных странах и о транснациональных пространствах – своеобразном пространстве диаспоры Бинецкий А.Э. Лоббизм в современном мире. – М., 2004, с. 133., которое охватывает не только членов этнообщины в другом этнокультурном сообществе, но и тех, кто остаётся на месте (сам государствообразующий этнос), основывая таким образом трансгосударственные сети. Так, например, концепция международного трансгосударственного и трансконтинентального сообщества, объединённого причастностью к России и приверженностью к русскому языку и культуре, идентифицирующее себя с русской культурой и русским языком, с духовными и ментальными признаками русскости, именуется «Русский мир». Базовыми составляющими русского мира выступают Россия как государствообразующий этнос и русское зарубежье, которое представляет собой полиэтническое, разноконфессиональное, разнородное идеологически и социально сообщество, неравнодушное к судьбе и месту России в мире, объединенное на основе русскости его членов и их самоидентификации с Россией, владении русским языком, принадлежности к русской культуре и особому типу менталитета (духа народа). Таким образом, необходимость функционирования социальных институтов диаспоры, поддерживающих тесные связи с этнической родиной, обусловлена не только транснациональным характером диаспоры, но и во многом соображениями психологического комфорта составляющих диаспору носителей диаспорального сознания. Многие исследователи диаспоральных процессов указывают на то, что диаспора как субъект политики должна стать даже инструментом проведения в жизнь интересов того или иного этноса как внутри страны, так и на международной арене. В мировой практике есть примеры взаимовыгодного сотрудничества между успешно адаптировавшимися к условиям жизни в принимающих странах диаспорами и государством исхода. Такое сотрудничество не только оказывает позитивное воздействие на экономическую, социальную ситуацию в самом государстве, но и увеличивают ее возможности на международной арене. Рассматривая Русский мир с точки зрения социокодов культуры, можно отметить, что это цивилизационное социокультурное пространство представляет собой своеобразный компромисс между неизбежностью своеобразного возврата к истокам в рамках профессионально-именного (терминология М.К.Петрова Петров М.К. Язык, знак, культура. – Изд 2-е. – М.: Едиториал-УРСС, 2004, С.105) социокода и необходимостью поддержания и развития универсально-понятийного (терминология М.К.Петрова Там же) социокода, характеризующего новейший идеал политической власти, отличительным признаком которого является демократизация общества в самом широком значении. Такое положение вещей объясняется тем, что диаспоральные сообщества являются носителями традиционных ценностей, достаточно устойчивых к трансформации, так как в диаспоре зачастую словно застывает моментальный (с точки зрения истории) срез социокода культуры титульного этноса, совпадающий со временем исхода достаточно многочисленной общности эммигрантов. При этом в месте проживания государствообразующего этноса – в данном случае России – развиваются процессы стадиальной смены социокодов культуры. Для мультиязычной русскоговорящей личности одной из основных возможностей сохранения родной культуры является русский язык. Широко используемый во всех сферах жизнедеятельности, язык является не только отражением культуры, но и инструментом ее усвоения. В этом смысле Русский мир включает в себя этносообщества и диаспоры, другие социальные или политические образования, а также отдельных индивидов, объединяемых единством языка, культуры, истории. Всплеск диаспоральности в процессе распада СССР спровоцировал и диаспоризацию русскоязычных этнических общностей, оставшихся проживать на территориях своего исторического происхождения, но оказавшихся в разных государствах. Такое положение вещей привело к возникновению острых этнополитических конфликтов, связанных со стремлением русскоязычных групп населения к реализации своей этноидентичности в ситуации дискриминационной политики этнократических режимов стран проживания образовавшихся в результате распада СССР диаспоральных сообществ. Это стремление, в частности, стало причиной создания независимого Приднестровья, - сформировавшись как ответ на насаждение чуждой прорумынской идентичности, русскоязычная диаспора Приднестровья эволюционировала. Возникнув в результате социального катаклизма, диаспора последовательно прошла в своем развитии три стадии: период становления; период собственно диаспорального развития и период трансформации, когда русскоязычные представители разных этнических групп осознают себя частью трансгосударственного образования – представителями Русского мира. Диаспора и русскоязычное Приднестровье По мнению Тишкова В.А., основные сложности для русского населения возникают из-за необходимости сделать выбор: либо принять гражданство страны проживания, что означает ту или иную степень разрыва с Россией, либо, приняв российское гражданство, стать иностранцем в стране своего проживания, что на практике связано с тем или иным ограничением их экономических, социальных и гражданских прав. Более того, выбор и принятие гражданства для многих русских в странах СНГ является в значительной мере вынужденным. Тишков В.А. Миграции и новые диаспоры в постсоветских государствах. М. 1996г., С.69 Как считают некоторые исследователи, основными проблемами русских диаспор (без учета государственной политики стран проживания) остается их экономическая слабость, отсутствие поддержки и использования диаспоральных механизмов со стороны представителей русских деловых кругов стран проживания. В целом ряде стран существенный дезорганизующий момент вносит разобщенность и противоречия между ее лидерами Сафин И.Ф. Представительство этнических интересов в органах государственной власти: сравнительно-политологический анализ. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук. Уфа, 2005. С. 14–15.. Мешает формированию эффективных инструментов диаспоры незавершенность процесса кристаллизации диаспорального сознания в среде русских общин, в том числе низкий уровень консолидации самого русского населения новых независимых государств. Последнее представляется принципиальным моментом, учитывая, что консолидированность этнического меньшинства необходима для эффективности функционирования институтов диаспоры. Как представляется, в огромной мере успех и жизненность русской и русскоязычной диаспоры будет зависеть от способности русских сообществ преодолеть данные сложности, встав на путь формирования эффективных социальных структур» 101 Диаспоры и разделенные народы на постсоветском пространстве – Отв. ред. д.и.н. К.С. Гаджисв, к.полит.н. Э.Г. Соловьев. М., 2006. С. 61–43.. Сохранение национальной культуры предполагает активное участие в культурной жизни этнической родины и страны проживания, для поддержания этнокультурной идентичности особое значение приобретает развитие культурно-образовательных программ и институтов. Ведь обычно диаспора формируется при активном участии интеллигенции или политических и духовных лидеров и этнических «антрепренеров», а наиболее деятельной ее частью являются лица трудоспособного возраста (условно – 18-60 лет). Как становится очевидным даже при беглом ознакомлении с тенденциями русской эмиграции из большинства среднеазиатских государств, рассчитывать на формирование там дееспособной и значимой диаспоры не приходится. Государственность Приднестровья Приднестровская Молдавская Республика провозгласила свою независимость в 1990 году, позиционируемого как суверенное государство, демократическая многонациональная республика, тем не менее предполагает интеграцию с Россией. Власти республики не раз просили Москву включить ее в состав России, а в 2006 году в республике прошел референдум, на котором 97,2 процента местных жителей проголосовали за присоединение к России, - в Приднестровье выросло уже целое поколение молодых людей, не мыслящих себя отдельно от России. В Приднестровье в соответствии со сложившимися историко-культурными традициями равнозначными средствами межнационального общения признаются молдавский, русский и украинский языки, при этом законодательно закреплен статус русского языка как языка межгосударственных сношений. Тесные культурные, экономические, политические связи, гармонизация законодательства Приднестровья и России, начатая еще в 2006 году 10 августа 2006 года Президент ПМР подписал Указ «Об утверждении Положения о Межведомственной рабочей группе по вопросам гармонизации законодательства Приднестровской Молдавской Республики с законодательством Российской Федерации». 26 июля 2007 года Президент ПМР утвердил своим Распоряжением «Единый план по гармонизации законодательства Приднестровской Молдавской Республики с законодательством Российской Федерации». - все это отличительные признаки существования этнополитического феномена, характеризующегося отрывом части русскоязычной этнической общности (в которую входят русскоязычные представители разных этнических групп – молдаване, болгары, гагаузы, поляки, др.) от национального сообщества исторической родины. Как указывают авторы монографии «Российская диаспора как фактор укрепления национальных интересов России на постсоветском пространстве» Российская диаспора как фактор укрепления национальных интересов России на постсоветском пространстве. – Институт диаспоры и интеграции (Институт стран СНГ). – М., 2011. – 148 с., «в Приднестровье русские в этнонациональной структуре занимают второе после украинцев место, вместе с украинцами занимают ключевые позиции в политической и экономической жизни региона и являются более организованной, чем на Левобережье, силой. Там же, С.100 Весь комплекс проблем, с которыми столкнулось русское население в Приднестровье, схож с проблемами диаспор – это и осознание своего нового статуса, и выстраивание «диаспоральной идентичности», а также налаживание взаимоотношений с Россией как исторической родиной. Однако в таком специфическом регионе постсоветского пространства, как так называемое «непризнанное государство», социальное самочувствие русских оказывается более благоприятным по сравнению с социальным самочувствием русских, оставшихся проживать в новых этнических государствах, поскольку среда, в которой оказались приднестровские русские не является для них иноэтнической. По Конституции ПМР официальными языками и равноправными во всех сферах жизнедеятельности являются молдавский, русский и украинский. Местные газеты и журналы в большинстве своем выходят на русском языке (наиболее значительные по тиражу: «Приднестровье» и «Днестровская правда»), но существуют и издания на украинском («Гомiн») и молдавском («Адевэрул Нистрян») языках. В республике официально государством поддерживается образование на украинском и молдавском языках, относительно вхождения во властные структуры представителей русскоязычного населения республики в Приднестровье проблем не было и нет. В целом в регионе диаспоральное движение достаточно развито. Из нескольких десятков общественных организаций соотечественников в Молдове крупнейшие из них имеют общереспубликанский статус. Это Русская община Республики Молдова (образована в июне 1993 года), Конгресс русских общин Молдовы (образован в декабре 1997 года), действует страновой Координационный совет. Объединения российской диаспоры в Приднестровье действуют самостоятельно от правобережной Молдавии. В Приднестровье насчитывается 7 организаций российских соотечественников, объединяющей их организацией является Союз русских общин Приднестровья, образованный в 2001 году. Общества русской диаспоры объединились в Союз русских общин Приднестровья в 2001г. В его рамках функционирует 9 общин. Наиболее активными являются: «Русский дом» в Тирасполе, Русская община «Добрыня» в Бендерах, Русская община им. А.В.Суворова в Рыбнице, Общество «Отечество» в Дубоссарах и др. Русские в Приднестровье не ощущают себя «чужаками», притеснений экономического, политического и социального характера в отношении русских не существует и хотя формальные признаки диаспоры налицо, однако для условий Приднестровья правильнее было бы говорить не об этнических русских, а о русскоязычных, для которых этническая принадлежность к другому (не русскому) этносу оказывается формальной. Таких в Приднестровье с каждым годом независимости становится все больше и больше. В Приднестровье формируется своеобразное этносообщество, основными признаками принадлежности к которому является русскость его членов, их самоидентификация с Россией, владение русским языком, осознание своей сопричастности русской культуре и принадлежности особому типу менталитета. Возникнув на постсоветской территории в виде «анклава» Градировский С. Россия и постсоветские государства: искушение диаспоральной политикой //Диаспоры.- №2.-1999., русскоязычное сообщество жителей Приднестровья вначале организовалось в виде протодиаспор Там же, объединивших их по формальной этнической принадлежности – в зависимости от полученной в наследство от Советского Союза национальности (своей или родителей) или в соответствии с местом рождения. Однако в рамках проводимой государством политики интеграции с Россией работа институтов русской диаспоры в силу узкоэтничной направленности их деятельности переместилась из арьергарда отношений России и Приднестровья в сторону обслуживания интересов этнических русских, в то время как отношения России и Приднестровья структурируются по типу отношений с соотечественниками. Соотечественниками являются лица, родившиеся в одном государстве, проживающие либо проживавшие в нем и обладающие признаками общности языка, религии, культурного наследия, традиций и обычаев, а также потомки указанных лиц по прямой нисходящей линии. Соотечественниками за рубежом (далее - соотечественники) являются граждане Российской Федерации, постоянно проживающие за пределами территории Российской Федерации. Соотечественниками также признаются лица и их потомки, проживающие за пределами территории Российской Федерации и относящиеся, как правило, к народам, исторически проживающим на территории Российской Федерации, а также сделавшие свободный выбор в пользу духовной, культурной и правовой связи с Российской Федерацией лица, чьи родственники по прямой восходящей линии ранее проживали на территории Российской Федерации, в том числе: лица, состоявшие в гражданстве СССР, проживающие в государствах, входивших в состав СССР, получившие гражданство этих государств или ставшие лицами без гражданства; выходцы (эмигранты) из Российского государства, Российской республики, РСФСР, СССР и Российской Федерации, имевшие соответствующую гражданскую принадлежность и ставшие гражданами иностранного государства или лицами без гражданства. (Ист. http://www.fms-nso.ru/documents/compatriot/) Сегодня этносообщество, структурировавшее себя в виде русской диаспоры в Приднестровье, переживает период трансформации, когда формальные границы диаспоры и ее институты продолжают свое функционирование по законам взаимодействия диаспоры и титульного этноса, а мультиязыковая и мультикультурная личность русскоязычного сообщества Приднестровья осознает себя частью трансгосударственного образования –Русского мира. 36